ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

 

СТИЛЯГА С ЧИСТЫХ ПРУДОВ

ИНТЕРВЬЮ С ВАЛЕРИЕМ СЮТКИНЫМ

 

Валерий Сюткин - один из немногих артистов на нашей эстраде, кто не бежит наперегонки с изменчивой мадам Модой. Необычайно теплый голос и доверительные интонации – вот, пожалуй, в чем залог успеха всех проектов Сюткина-артиста. А его мягкий, и в то же время искрометный юмор способствовал также и успеху Сюткина-телеведущего в популярной передаче «Два рояля».  

 

-         Валерий, в последнее время вас как теле-шоумена становится все больше, а как артиста все меньше. Вы на это решились умышленно или так получилось?

-         Нет, просто на сегодняшний день вести развлекательное телешоу у меня получается лучше. Но если возникнут какие-то позывы к написанию искрометных песен, займусь этим опять.

-         У вас сегодня не пишутся песни?

-         Во-первых, с возрастом внутренний цензор, которого я сам в себе взрастил, опирается на то, что было мной уже сделано. А во-вторых, это то, что я называю синдромом «Дип Пёрпл»: я как их ровесник вырос на музыке этой группы, но то, что они делают сегодня, меня абсолютно не интересует. Ни они, ни «Роллинг Стоунз», никто. Хотя я эти группы очень люблю и постоянно хожу на все их концерты. Есть среди таких артистов редкие исключения, такие как Джо Кокер, но здесь заслуга скорее не самого артиста, а его команды. Я же такой команды не имею, поэтому у меня и случаются подобные своеобразные провалы. Но я абсолютно спокоен, потому что я не повязан никакими контрактами, по которым должен хоть кровь из носу выпускать по альбому в год. Поэтому я с периодичностью в два года подвожу итог, что за это время написалось. За последние четыре года я насочинял вроде бы и много, но я чувствую, что это вряд ли кого-нибудь всколыхнет, поскольку я сам не вижу в этом никакой новизны. Песен в стиле босса-нова я могу написать очень много, но оттолкнуться хотя бы от какого-нибудь, например удачного поэтического сочетания, пока не могу. Да, сейчас пауза у меня затянулась, но может это и неплохо, потому что за свою двадцатилетнюю деятельность временами у меня был такой темп! Возможно, в недалеком будущем у меня произойдет переоценка, может, я вообще больше не стану ничего писать, и стану шоуменом. Я живу сегодняшним днем, и что мне нравится сегодня делать, то и делаю, что получается, то и есть. А говорить себе «Валера, ты обязан выдать альбом, который всех потрясет», мне не хочется.

-         А вы не пробовали чужих песенок понакупить?

-         Чужими песнями я не гнушаюсь, но я сильно не хочу вливаться в мэйнстрим. Да, я делал что-то на грани ошибки, когда вдруг заиграл ритмы, в которых не очень разбираюсь. И сейчас я четко осознаю, что не надо мне было петь и «Главное, ребята, сердцем не стареть». Причина сворачивания своей деятельности артиста не в том, что я обленился, а в требовательности. За этот год у меня песен родилось штук восемь, а выдал я только одну «Для тебя», потому что раньше у меня таких песен не было вообще.

-         То есть сегодня вы серьезно допускаете, что как у Николая Фоменко ваша музыка просто-напросто закончится?

-         А я не считаю, что Николай в чем-то проиграл. Он прожил достойную жизнь как рок-музыкант, а сейчас достойно живет как шоумен. Когда он «допевал» в «Секрете», мы с ним не раз на эту тему беседовали, и он мне тогда сказал: «Ты знаешь, не многим людям в возрасте удается петь в органике». Я считаю, что поп- и рок-музыка – это удел молодых музыкантов, а в зрелом возрасте исключений очень мало. И главная цель, для чего я вообще работаю, это чтобы мои близкие были в полном порядке. Да, я мог бы сейчас сидеть и оправдываться публикой, директорами, форматом, но никого сейчас это не интересует! В «черной дыре», в которой пролетает вся информация, надо делать какие-то экстраординарные шаги, чтобы тебя заметили. Я этого делать не умею, я не авантюрист. Зато и в музыке и в шоуменстве я могу делать так, чтобы стать востребованным артистом. И сегодня уровень этой востребованности у меня не безнадежный, потому что стиль точно сохраняется, имеется огромная армия поклонников не лишенной задушевности музыки. И что самое странное, я ничего нового не выдаю, а гонорары за гастроли все растут, потому что я как артист становлюсь все эксклюзивнее.

-         А не потому ли вы как артист подорожали, что вас часто стали показывать в передаче «Два рояля»?

-         И это тоже одна из причин. Недавно впервые со времен ухода из «Браво» мой сольный концерт показали полностью по центральному каналу телевидения, да и еще в «праймтайм»! Кстати, этот концерт я полностью спродюсировал сам: и декорации, и съемочный процесс, и репертуар. Переговоры с каналом «Россия» я вел полгода! И в какой-то мере здесь, безусловно, помогли и «Два рояля», потому что я стал работником этого канала. Мой зритель взрослый, он смотрит не «Муз-ТВ» и «MTV», а центральные каналы. И во всех их концертах я всегда есть, за исключением, может быть, концерта к дню милиции.

-         Почему? Неужели вы не уважаете нашу милицию?

-         Меня постоянно кто-то из посредников просит «Валера, ты бы позвонил что ли, сам бы напросился». У меня такое ощущение, будто я какой-то нарушитель. Вот если бы они меня сами торжественно пригласили к себе, тогда да. Ребята, я никогда никуда не напрашиваюсь! Меня пригласили на вечер Зацепина – я работаю, позвонил генерал из налоговой, который, кстати, сам музыку сочиняет – не вопрос! Дима Дибров позвал в свою программу как рассказчика историй – пожалуйста! Но чтобы сам сбоку и нагло – не умею, да и не хочу!

-         Главное достоинство передачи «Два рояля» по-вашему, в чем?

-         В том, что она скоро закончится. Шучу. Если говорить об этой передаче, я воспринял приглашение в нее очень трудно. Да, все знают, что я не лишен чувства юмора, но я никогда этим не зарабатывал. Но давайте трезво оценивать ситуацию: у меня ведь этого шанса могло и не быть. «Два рояля» существует уже пять лет, и главное ее достоинство в том, что сегодня это единственная на телевидении программа, где есть и элемент игры, и звучат песни из сокровищницы нашей эстрады. Эта программа добрая, в ней не разыгрываются деньги, ведущий не говорит игроку: «Если не угадал, проваливай отсюда вон!» Наверное, за столько лет ее существования, она стала немного несовершенной. И свежести не удалось бы получить, даже если ведущим стал бы Эдди Мерфи.

-         Но ваша-то цель появления в этой программе какова?

-         Показать всем, что я могу работать и в этом направлении. И недавно мне в качестве телеведущего уже поступило шесть разных предложений, чему я очень рад. Но пока я ни на одно из них не откликнулся, потому что жду более серьезного предложения.

-         Приходили ли на «Два рояля» артисты, которых вы заново для себя открыли, или такие, кто вас разочаровал?

-         Мне очень понравился Николай Басков. Если раньше я, наблюдая за ним за кулисами, думал, что он сильно не лишен любви к себе, то, посмотрев на него в контакте со зрителями, понял, что он, как оказалось, вовсе не поставил сам себе при жизни памятник, а запросто общался с публикой, не строя из себя мегазвезды. А раздражает часто то, что некоторые артисты в качестве заданий поют свой собственный репертуар. А игра-то ведь состоит именно в том, чтобы артист пел то, что он на сцене не поет. Недавно у «Премьер-министров» «выскочило» слово «девочка», и пока они не допели целиком свою «Девочку с севера», их невозможно было остановить! Зрителям это скучно. Я бы вообще запретил артистам петь в «Двух роялях» свои песни.

-         А был ли у вас на передаче в качестве игрока предыдущий ведущий этой передачи Сергей Минаев?

-         Нет еще! Я понимаю, к чему вы клоните, но антагонизма у меня с ним нет никакого. Во-первых, когда мне предложили быть ведущим, первое, что я произнес: «А с Минаевым-то что?» Потом тут же позвонил Минаеву и спросил: «Сережа, что там у вас происходит?» Минаев отвечает: «Я уже год в «Двух роялях» не снимаюсь, а по телевизору все это время гонят повторы». Я ему: «Мне предлагают ее вести». «Предлагают – не вопрос, потому что со мной уже все равно ничего там нет», - ответил он. Поэтому я вовсе не лишил человека работы. И знаете, некоторым кажется, что я без этой популярности, без верхних строчек хит-парадов жить не могу. Да ничего подобного! Я нормален, у меня есть время сосредоточиться. Я сейчас вспоминаю эту дерганую пятилетку моей работы в «Браво», это была такая однобокая жизнь! Сплошные поезда, самолеты, дворцы спорта, стадионы. Чуть здоровье себе не подорвал!

-         Скажите, а Пугачева с Киркоровым на «Двух роялях» были?

-         При мне нет.

-         А кто-нибудь из тех, кого публика считает «фанерными»? Например, Витас?

-         Да, Витас был, причем он пел на пару со своим продюсером Пудовкиным. Выглядело это весьма забавно, ха-ха-ха.

-         В начале восьмидесятых большой популярностью пользовался альбом вашей группы «Телефон», где все песни были про неких Льва Абрамовича Каскада и Сулеймана Сулеймановича Кадырова. А все-таки кто это такие?

-         Да-а-а, было дело! Году в 1983 «Телефон» выступал в подмосковном Долгопрудном. А там существовал Театр Миниатюры Аэрофизиков «Тьма», что по сути было физтеховским КВНом. Поскольку масляковский КВН был тогда «в летаргическом сне», этот театр пользовался большой популярностью и на вечерах показывал репризы, шутки и сценки. На одном из таких вечеров я и увидел их репризы, где главными героями были именно эти два гражданина. Но поскольку мы сами часто на физтехе выступали, я и решил не выдумывать каких-то новых персонажей, а взял именно эти имена. Получилось действительно очень смешно. И мы на этой почве сильно сдружились с этими студентами.

-         Почему на компакт-дисках не переизданы записи «Телефона»?

-         Вышел только один сборный альбом этой группы. Проблема одна: у нас не осталось записей приличного качества. То, что мы смогли найти, отреставрировали и выпустили. И на своих концертах я эти песни не пою, потому что не такой многочисленный отряд слушателей их знает.

-         Ну почему же? «Твист Каскад» все до сих пор помнят и любят.

-         Да-да. «Народец видный и солидный прикатил сегодня на банкет, немного выпить-погулять решил столичный свет, а прибалтийский композитор приготовил нам большой сюрприз». Сейчас молодежь этого не понимает: «Прибалтийский композитор – кто это?» Далее, в этих песнях мы еще советскую торговлю прикладывали, но времена изменились, и у нас совсем другие проблемы: где взять деньги?

-         А этот самый прибалтийский композитор на вас за эту песню не в обиде?

-         А что там такого? Ну, приготовил небольшой сюрприз, ну и все. Да и композиторов в Прибалтике много.

-         Да, но мы-то отлично понимаем, о ком именно вы спели.

-         Но в этом-то и был «высший пилотаж», когда без упоминания имени все понимали о ком идет речь.

-         Для чего после «Телефона», где вы были главным человеком, вам понадобилась работа в группе «Зодчие», которой руководил Юрий Давыдов, а фронтменом был Юрий Лоза?

-         В «Зодчих» я работал всего два-три года. Лоза там уже был, но потом быстро отделился, и стал работать сольно. А я смог реализовать в этой группе уже тогда сидевшее во мне это самое «шоуменство». Мы пели песни на стихи Игоря Иртеньева, на сцене носили транспаранты, на пару с Лозой пародировали Аль Бано и Ромину Пауэр. Получилась замечательная ироничная прикольная феерия. «Зодчие» были той самой группой, которая хитов не создавала, но у которой было замечательное шоу.

-         После «Зодчих» следующим вашим коллективом, где вы снова были начальником, стало трио «Фен-о-мен»…

-         Я понял, к чему вы подводите: все через раз. «Телефон» мой, «Зодчие» не мои, «Фен-о-мен» снова мой, затем будет «Браво», которое опять не мое, а Жени Хавтана…

-         Как ни странно, но так получается! И все же, почему «Фен-о-мен» не пошел?

-         А он и не должен был пойти. Конец восьмидесятых было тяжелым временем для отечественного рок-н-ролла. Полное засилье «Ласкового мая» и похожих на них «Маленьких принцев», «средних принцев», несколько «Миражей» и т. д. Вся «живая» музыка умерла, и концертов рок-групп просто не стало. Я ушел из «Зодчих» по двум причинам. Юрий Давыдов принес в группу песню «Дедушка Ленин», а я просто убежден, что историю ломать нельзя. Нельзя, как только произнесли слово «свобода», бежать и ломать памятники, поскольку все это не от большого ума. И, наоборот, когда при Горбачеве все стали прославлять только его. Я вообще никогда в песнях не трогаю политических деятелей, тем более без должного юмора. Поэтому политическая сатира «Зодчих» - песни про то, что продуктов не стало, про «налей», меня просто начала бесить, и я передал эстафету Александру Шевченко (нынешний автор и продюсер Алсу – авт.). И я ушел вместе с двумя ребятами из «зодчиевской» прикольной «подтанцовки». Мы с ними стали делать то же самое «танцевальное шоу», но не вместе с Владимиром Ильичем Лениным, а на разогреве у Михаила Сергеевича… Боярского. Он в ту пору сделал нам такое финансовое предложение, которое нам в «Зодчих» даже не снилось! И второе, имея в коллективе хорошо знающих английский язык, в 1988 году нам удалось подписать мощнейший рекорд-контракт с одной западной фирмой на сорок тысяч долларов! В то время это такие деньги были!!! Все это, конечно же, было на волне интереса к «пе-ре-строй-ка».

-         И вы выпустили на Западе пластинку?

-         Нет, вышел только сингл. Что тогда у нас получилось? Семидесятилетний дедуля – владелец «Priority Records» показал нас своему зятю, и тот решил: «Берем, потому что все русское сейчас должно пойти». Взяли песню «Давай поищем компромисс», где мы были в образе Рузвельта, Черчилля и Сталина. Прямо как в комедии Мела Брукса «Всемирные истории»: тактично и нисколько не издеваясь над этими персонажами. Но потом этот самый дедушка рассорился с принимавшим тогда все решения своим зятем. В результате нам выплатили – мало не покажется – солидную неустойку, выдали нам на руки эту английскую песенку, а уже здесь в Москве я допел этот альбом на русском языке, и все это и вышло на пластинке. Я прекрасно понимал, что «Фен-о-мен» это не проект, а всего лишь сольный номер. И хотя мы с Боярским в течение двух лет собирали стадионы, я отлично осознавал, что в творчестве мы в тупике.

-         И тогда вы пошли работать в «Браво» к Хавтану?

-         Не сразу. До этого мне предлагал быть солистом группы «Квартал» их руководитель Арик Пилявин, царство ему небесное. Но в этом ансамбле и без меня было человек десять, и я, помню, тогда им сказал: «Ребята, а нас не до хрена?! Как же мы будем выживать в трудных условиях?!» Вот, а тут как-то подходит ко мне Женя Хавтан и говорит: «Не хочешь ли в «Браво» попеть»? Несмотря на то, что он мне уже предлагал это двумя годами раньше, когда Агузарова ушла, для меня это было неожиданностью! Помню, что на репетицию к ним приехал с плохим настроением, ни на что особо не надеясь. Но как-то все у нас быстро получилось. Записали «Васю», «Девчонку шестнадцати лет», «Я то, что надо», я перепел почти все старые песни группы, и уже через пару недель мы поехали на гастроли, и отработали их так, как будто я всю жизнь в «Браво» пел.

-         Так уж получилось, что в «Браво» вы пришли на место Евгения Осина. А он сегодня при встрече руку вам подает?

-         Конечно. Вообще я-то тут при чем?! Мне всегда приписывают, будто я постоянно кого-то подсиживаю: Осина, Минаева. А мне и в «Браво» и в «Два рояля» приглашения делались постфактум. Хавтан еще до меня разругался с Осиным вдрызг, и когда я в «Браво» появился, Осина уже там не было, была «вычищенная площадка».

-         Не сильно ли вас ломало, когда из собственного проекта вы опять пошли «в кабалу», на этот раз к Хавтану?

-         Да какая ж это кабала?! К чести Хавтана было то, что в «Браво» мы с ним договорились быть равными финансовыми компаньонами. Я как человек тактичный, считал, что последнее слово было в «Браво» за его лидером. Но мне удалось перестроить в группе абсолютно все, включая финансовую схему. Я лично привел в «Браво» Евгения Фридлянда (нынешнего продюсера «Премьер-министра» и ряда других артистов – авт.). Я тогда сказал Хавтану: «У руководителя-еврея и директором тоже должен быть еврей, вы с ним легче найдете общий язык». И надо отдать должное Фридлянду, благодаря ему у нас сразу вырос статус. В 1993 году я себя чувствовал артистом не менее чем Роберт Плант в «Лед Зеппелине». Пошли сплошные стадионы, наши поклонники носили нас в машинах вверх ногами! Все, о чем мечтают юноши, я уже в то время прошел. Более того, меня уже это начало сильно раздражать.

-         И вы начали собачиться с Хавтаном?

-         Нет, просто к тому времени я записал сольную пластинку, и Женя ее сильно приревновал. А в «Браво» Хавтан тогда решил сменить музыкальную стилистику: «Все, хватит с нас этой стиляжной темы. Давайте делать брит-поп. А тебе, Валера, надо стать этаким мачо как Крис Айзек». Я ему: «Мне почти сорок лет, зачем что-то менять? Я хочу быть настоящим и играть задорную музыку». Более того, я считал, что в музыке «Браво» не хватало энергетики, она по сравнению, например, с «Моральным кодексом», звучала этаким «дерибасом». Кстати и у вокалистов должна быть хорошая энергетика. И в Жанне Агузарове, и в Илье Лагутенко, и в Мике Джаггере, да и во мне она есть.

-         А у нынешнего вокалиста «Браво» Роберта Ленца она есть?

-         Нет, и у самого Хавтана, который тоже запел, ее тоже нет. Всё! Только не поймите, что я одеяло перетягиваю, просто обязательно на сцене должен быть певец с хорошей подачей. Вы никогда не замечали, что у Аллы Пугачевой на концерте песни уже не имеют никакого значения? Она умеет их правильно подать, и люди это слушают. А к дискам сейчас уже не так относятся, как раньше.

-         Не согласен. «Дорога в облаках» группы «Браво» был суперпродаваемым альбомом.

-         Ну и что? А я в то время ездил на метро. И все мы жили в панельных домах. Уходя из «Браво» я ничего не заработал. К тому же в то время я еще и с женой развелся. И мне снова пришлось все начинать с нуля. Шальные деньги были тогда у «Ласкового мая», а мы были нормальными трудягами.

-         После «Браво» у вас появился опять ваш собственный проект «Сюткин и Ко». Но сейчас вы Валерий Сюткин. А где же Ко?

-         Группой как таковой мы уже не были. Сейчас я в своем проекте политику полностью определяю я сам. Бывает, что на концерты я езжу один без группы. И на телевидении я тоже появляюсь в кадре чаще всего один.

-         Скажите, а в детстве вы на какой музыке воспитывались? Как все на «Дип Пёрпл» и «Лед Зеппелин»?

-         Нет, что вы! «Дип Перпл» как-то туго у меня «заходил». Между прочим, впервые я их услышал на танцах. Я еще удивлялся: «Что это за гадость такая?!» А мне объясняли: «Это «Дип Папол». С ошибкой их тогда называли. Потом мне принесли их на кассете, мне вообще ничего не понравилось. А обожал я тогда «Битлз», «Кристи», «Криденс», «Лед Зеппелин» и «Гранд Фанк Рэйлроуд».

-         А современную музыку жалуете?

-         Не могу. Как говорит молодежь, не зажигает меня почти ничего.

-         Получается, что вы сами себя в ретро-артисты записали?

-         Понимаете, я артист эстрады. Из новых артистов мне нравится один «Jamiroquai», который поет ну точно как Стиви Уандер, а именно там мои корни-то.

-         Кстати, а что у вас было в школе по пению?

-         Пятерка, конечно.

-         Расскажите немного о семье. Я знаю, что у вас не так давно дочка родилась.

-         Да, ей шесть лет. Виола зовут.

-         Ну и как? К музыке интерес проявляет?

-         Конечно.

-         Скажите, а кто в вашем доме хозяин: вы или жена?

-         Вообще-то хозяин в нашем доме дружба и любовь. У нас абсолютный паритет, даже вопросов таких не стоит. Кстати, мою жену зовут тоже Виола, так что у нас в семье «виолизм».

-         А кто ваша жена по профессии?

-         Она не трудится в народном хозяйстве. Можно сказать, что она домохозяйка. Я не знаю, что такое быт, все делает Виола.

-         А ей не бывает скучно?

-         Наверное, все-таки она не на сто процентов домохозяйка. Это не «обеды-борщ-котлеты». Мы вообще дома не едим.

-         Ну а цель-то у нее какая-нибудь в жизни есть?

-         Очень большая. Она последние три года делала наш дом, и лучше него у меня никогда ничего не было в жизни.

-         Что в вашем понимании «наш дом»?

-         Кто у нас бывает, не говорят, что это наша квартира. Мы живем в старом замке на Чистых Прудах, что напротив «ЛукОйла».

-         Ничего себе ориентирчик!

-         У нас самый красивый дом. Он построен в 1900 году, тендер на строительство которого выиграло страховое общество «Россия». Между прочим, во всех архитектурных справочниках Москвы это дом всегда значится одним из первых! Внутри действующий камин, четырехметровые потолки, стены толщиной как восемь современных! Я могу дома рок-н-рол играть, репетировать и никого при этом не беспокоить. Очень хороший дом!

-         А вы сами москвич?

-         Да, я на Чистых Прудах родился. И до сих пор продолжаю там жить.

-         А с Виолой вы познакомились уже, будучи известным артистом?

-         Да. Еще в «Браво», когда на концерт ее пригласил мой приятель.

-         Ваша Новогодняя ночь, конечно же, была сплошь из выступлений?

-         Конечно. Даже когда я не работал в эту ночь, я всегда встречал Новый год в трех-четырех местах. Мы любили ездить по приятелям. И сейчас в одиннадцать начали, в шесть утра закончили.

-         Как это происходило: вам «свистнули» – и вы поехали?

-         Да вы что?! В моем возрасте какое там свистнули?! Все только с предоплатой.

-         А есть ли в этом какая-то особая прелесть?

-         Конечно! Вы представить себе не можете, как разнится везде атмосфера! На улице такое веселье, на концертах другое. Чем выше уровень празднующих, чем оно пафоснее, но, увы, скучнее.

-         А с супругой и дочкой когда отметили Новый год?

-         Уже первого января, когда все это затихло.

-         Напоследок, новогодние пожелания читателям «Тверской, 13».

-         Здоровья и удачи. Если вы человек не ленивый, то это, пожалуй, главное. А остальное зависит только от нас с вами. Поэтому в новом году давайте не заваливать ваш «участок», ну а я буду сочинять для вас хорошие песни, вести телепрограммы и надоедать вам веселыми шутками.

 

Николай Фандеев

(с) 2003, газета «Тверская, 13»

ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА