ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА
СТАРШИЙ
ИНТЕРВЬЮ С ВЛАДИМИРОМ ПРЕСНЯКОВЫМ-СТАРШИМ
Владимира Преснякова-старшего сегодня можно по праву назвать легендарным российским музыкантом. Это саксофонист экстра-класса, при этом имеющий свой неповторимый исполнительский почерк, и многие российские звезды просто мечтают пригласить его на запись своих песен. Кроме того, он также является талантливым поп-композитором. Самые известные его песни – «Лето, лето, лето», «Али-Баба», «Рассвет, закат», «Бумажный кораблик» («Самоцветы»), «Ап, и тигры у ног моих сели» (Михаил Боярский), «Ты скажи» (Владимир Пресняков-младший)… Всего же им сочинено более четырехсот песен!
- Владимир Петрович, я уверен, что в молодости вы, как и многие ваши коллеги слушали «Битлз». Почему вы все же решили посвятить вашу жизнь именно саксофону, а не модным гитаре, бас-гитаре или ударным инструментам?
- С самого раннего детства я учился в школе, в которой для армии готовили исполнителей-духовиков. Помню, когда я поступал в эту школу, преподаватели внимательно обследовали, словно лошади на базаре, мои губы-зубы. В Школе Музыкантских Воспитанников Советской Армии я учился по классу кларнета. С гордостью носил военную форму, которая мне так нравилась! И я довольно быстро освоил кларнет. Однажды меня за какой-то проступок не отпустили в увольнение, а всем нарушителям, которых не отпускали в выходные из школы, крутили кино. Я впервые в жизни увидел фильм «Серенада солнечной долины». И когда там саксофонист сыграл соло в знаменитой пьесе «In The Mood», я просто заболел этим инструментом. Осилить его мне было легко, потому что между кларнетом и саксофоном много общего. Сначала освоил тенор-саксофон, потом сопрано-саксофон, на котором играю и по сей день. Сопрано-саксофон ведь очень маленький, поэтому его удобно носить с собой. Между прочим, в пятидесятые-шестидесятые годы саксофон считался буржуазным инструментом, против него боролись и Жданов, и Хрущев; мой старший товарищ – известный саксофонист Георгий Гаранян мне много рассказывал про репрессии в отношении тех, кто в то время играл джаз. В общем, освоив саксофон, я уже в середине шестидесятых годов стал лауреатом многих джазовых фестивалей, включая московский 1967 года. Потом уже в шестидесятых я увлекся «Битлз», которых тоже тогда не одобряли. Помню, еще Никита Богословский написал в 1964 году в газете статью про «навозных жучков», правда, потом он покаялся. И «Битлз» в то время меня тогда так очаровали! В то время у меня началась внутренняя борьба: джаз или «Битлз». Кстати, джазмены того времени «Битлз» так и не признали и называли их пузочесами. Но я, будучи моложе их, не мог не чувствовать гениальность их музыки. А потом я осознал, что борьбы-то во мне никакой нет. Поэтому я и ту музыку играл, и другую. Уже много позже – в 1993 году я, отдавая дань любви «Битлз», записал знаменитый альбом «Сержант Пепперс…» в версии для саксофона.
- А вы сами москвич?
- Нет, я родом из Свердловска.
- Как и когда вы познакомились с певицей Еленой Кобзевой, которая впоследствии стала вашей женой?
- Мне было семнадцать лет, когда я уже начал руководить ансамблем свердловской филармонии. И в то время я решил затеять там целую революцию против пожилых певиц, поющих оперными голосами. А начальство меня решило проучить. Мне сказали: «Попробуй найди молодую». И я нашел. Лена тогда только окончила школу, пела в самодеятельности. Когда мы с ней познакомились, Лена думала, что я только прикидываюсь руководителем. Но когда я в ее присутствии начал строго на всех покрикивать, она поняла, что я действительно большой начальник. Помню, как на прослушивании Лена исполнила модный тогда шлягер «Рыжик», что-то из репертуара болгарской певицы Лили Ивановой, Ее сразу же приняли и назначили ей ставку пять рублей пятьдесят копеек. А я в свою очередь сразу почувствовал, что к девушке, с которой у меня до этого был роман, интерес вдруг начал постепенно угасать. Лена же меня к себе долго не подпускала – ведь тогда воспитание у нашей молодежи было более строгим – но потом потихонечку «сдалась». Как говорится, она меня за муки полюбила, а я ее за сострадание к ним. Мы поженились. И наша совместная с ней жизнь длится уже почти тридцать семь лет!
- До того, как вы попали в «Самоцветы», вы работали в каких-нибудь других вокально-инструментальных ансамблях?
- Да. Я был участником молдавского ансамбля «Норок», который в то время прославился двумя известнейшими песнями «О чем плачут гитары» и «Поет артист». И работал в этом коллективе до тех пор, пока его не запретили за редчайшие для тех времен безобразия, произошедшие на концерте в Одессе. А именно за свистящую и вскакивающую на сидения публику. Министр культуры Фурцева тогда сказала: «Чтобы я больше слова «Норок» не слышала!» По ее приказу этот ансамбль расформировали, и слова этого она действительно больше не услышала. Но вскоре этот коллектив объявился опять. Правда, на этот раз уже в черкасской филармонии и под новым названием «О чем поют гитары». Но прежний руководитель Михай Долган не смог выдержать разлуки с Молдавией. И когда он уехал на родину, я занял его место. Но и «О чем поют гитары» вскоре тоже запретили. Случилось это в Ростове. На один из концертов – дело было в августе 1975 года – вбежал перепуганный директор филармонии. В его руках была газета «Правда» с критической статьей «О чем же поют эти гитары?!» В общем, нам было предписано в течение двадцати четырех часов покинуть Ростов. Я вместе с женой вернулся в Свердловск, и у меня наступило в прямом смысле голодное время. Меня с моим «волчьим билетом» отказывались брать даже руководить оркестром пенсионеров местного ДК за восемьдесят рублей! И вот тут-то мне позвонил Юрий Маликов, от которого тогда в результате «бунта на корабле» ушел весь состав «Самоцветов» (которые впоследствии стали называться «Пламенем»). Маликов уже был наслышан обо мне и моей жене. И он, пребывая, также как и я, в отчаянном положении, пригласил нас с Леной к себе. Новые «Самоцветы» получились очень профессиональными. С нами тогда работали такие талантливые артисты, как Александр Барыкин, Сергей Беликов, Владимир Винокур. Я стал аранжировщиком и музыкальным руководителем «Самоцветов», а жена солисткой. И проработал я в этом ансамбле двенадцать лет.
- Вас не ломало, что вы тогда пришли на уже раскрученное место, что вас вырядили в костюмы прежних «Самоцветов», а вашу Лену все принялись сравнивать с их предыдущей солисткой?
- Нет. К тому же в нашем доме в то время уже были абсолютно голые стены и полный голод. А эта новая работа явилась для нас самым настоящим спасением.
- Да, но при этом вам пришлось запеть: «Комсомол не просто возраст, комсомол моя судьба».
- И не только это. Мы и «БАМовский вальс» исполняли. Да, в то время многие музыканты шли на это, лишь бы у них была работа. Но согласитесь, что сейчас продажность нынешних музыкантов стала еще более серьезной! А у нас же тогда кроме нескольких таких обязательных песен, было еще и много по-настоящему хороших лирических композиций. «Все, что в жизни есть у меня» - это же сильнейшая хитовая песня, которая до сих пор любима миллионами слушателей.
- Мы до сих пор помним, как «Самоцветы» тогда к песне «Если долго мучиться» приделывали проигрыш из «Сэра Дюка» Стиви Уандера.
- И такое было. Мы работали тогда на высоком профессиональном уровне. Но потом наступила перестройка, и всему тогдашнему андерграунду дали свободу. И что же? Все они стали теперь такими конформистами! Многие из них сегодня являются орденоносцами, и не взирая на свой тогдашний протест, сегодня все они ездят на «Вольво», имеют шикарные загородные дома. В общем, все они очень хорошо приспособились, и у них все в полном порядке. Хотя многих из них я продолжаю уважать. А Макаревича, Кинчева и группу «Воскресенье» так и вовсе считаю святыми.
- Почему вы покинули «Самоцветы»?
- Я ушел из группы, потому что меня попросил об этом сын. К тому времени уже вышел фильм «Выше радуги» с Володиными песнями, и Алла Пугачева уже тогда предложила ему сольный концерт. Начали набирать ему хороших музыкантов, и он мне тогда предложил: «Папа, давай работать вместе со мной». Его музыканты тогда все были молодыми, и я среди них был единственным дядькой, к мнению которого они прислушивались. И до сих пор я с Володей выступаю. А тогда, в середине восьмидесятых наступили времена «тяжелого металла», и «Самоцветы» перестали быть актуальными. Но по прошествии нескольких лет вдруг оказалось, что эта группа опять стала нужна людям.
- Сегодня существует аж два состава «Самоцветов». Вас же нет ни среди первых, ни среди вторых. Почему?
- Во-первых, я сам сочиняю и исполняю много разной музыки. И инструментальной, и вокальной. Во-вторых, мне приходится много работать с сыном. А моя жена как и прежде поет в «Самоцветах», для которых я продолжаю сочинять музыку.
- Кроме того, что вы композитор и музыкант, вы также еще и поете. Частенько ли вам приходится выслушивать критику относительно ваших вокальных данных?
- Нет, особо не критикуют, несмотря на то, что я сам на это явно напрашиваюсь. Голосом меня господь Бог не наделил, но в этом, так называемом композиторском пении главное, чтобы была задушевность. Кстати, недавно мне Алексей Глызин сказал: «Хочу спеть так же, как ты мне показал в демонстрационном варианте». В результате у него получилось в сто раз лучше, но какие-то мои интонации он так и не смог повторить. Что же касается моей композиторской работы, мои песни имеются в репертуаре даже тех исполнителей, которые до меня вообще чужих песен не пели, чем я очень горжусь. Это и Игорь Николаев, и Владимир Кузьмин, и Александр Градский, и другие певцы. Да и в репертуаре Пугачевой имеются мои произведения. Так, что жаловаться сегодня мне не на что.
- Когда вы впервые поняли, что ваш сын Володя станет певцом?
- Вообще-то я и не предполагал, что мой сын будет певцом. Ведь Володя всегда хотел быть как и его отец хорошим инструменталистом. Но не духовиком: он еще в раннем детстве отказался от этой затеи, видимо понимая, что ему меня не переплюнуть. Уже в детстве Володя хорошо играл на фортепиано, гитаре, бас-гитаре, ударных, увлекался творчеством Стиви Уандера, Рэя Чарльза и любил «черную» музыку. В одиннадцать лет он уже сочинил несколько песен, в том числе знаменитый «Белый снег». А в четырнадцать лет, когда снимали фильм «Выше радуги», Юрию Чернавскому, который писал для этого фильма музыку, срочно понадобился подростковый голос. И он предложил мне: «Может, твой Вова запишет, а то сроки поджимают и мне пора уже сдавать работу. Ему всего-то и нужно спеть одну песню про Зурбаган». Вова ее записал, и когда ее услышал режиссер фильма Георгий Юнгвальд-Хилькевич, на него это произвело такое впечатление! В общем, он попросил еще три-четыре песни, ему даже пришлось ради этого задержать выпуск фильма. Так появились «Спит придорожная трава», «Кот», еще что-то. И когда фильм «Выше радуги» вышел на экраны, уже само собой получилось, что Вова стал популярным певцом. Потом у него появились еще песни, и его уже потихоньку и Лайма Вайкуле начала вставлять в свои концерты, и Алла Пугачева стала приглашать выступать у себе..
- Скажите, сложно жить в семье, в которой и жена и сын артисты?
- Нет. Хотя я постоянно ото всех слышу, что мы – это особый случай. Действительно, во всем мире артистические браки считаются весьма непрочными. Но у Лены никогда не было амбиций, она никогда не считала, что она певица, а я всего лишь музыкант. Наоборот, она всегда шла за мной, как нитка за иголкой.
- И не разу вас не упрекала в том, что вы ей недостаточно много занимаетесь?
- Нет, этого не было ни разу в жизни! Я же не продюсер, никогда им не был, и вряд ли вообще когда-либо им буду. Я считаю, что с женой мне сильно повезло. Вообще, это как арбуз выбирать. Можно знать все правила: как он должен трещать, какой должен быть хвостик. А потом разрежешь, посмотришь – и… А тут видимо господь Бог не знаю уж за какие заслуги меня Леной наградил. Никогда она ни на что не жаловалась! Я знаю, что она всеобщая любимица. И артисты ее любят, и журналисты.
- Ой, перехвалите!
- Уже поздно.
- А какие у вас отношения с мамой и бабушкой вашего внука Никиты?
- Чудесные! Во-первых, мы всегда все семейные праздники отмечаем вместе. На моих днях рождениях, на днях рождениях Елены, Никиты, и даже Дэни – младшего сына Кристины, мы всегда собираемся вместе. Во-вторых, все они просто очень хорошие люди. И Алла, и Кристина, и муж Кристины.
- А муж Аллы?
- Тоже очень хороший. Правда, я что-то его уже давно не видел. Потому что на дне рождения Аллы Филиппа почему-то не было.
- И на дне рождения Филиппа Аллы вроде бы тоже не было.
- Уж не знаю, что у них там произошло. Хотя возможно, что милые бранятся – только тешатся… И еще я очень люблю общаться с Никитой и наблюдать, как он учит уроки. Хотя он постоянно курсирует между нами всеми по кругу: Алла – Кристина – Вова – мы с Леной. В общем, старается ни от кого не откалываться.
- Нам известно, что вы кроме всего прочего отъявленный меломан, и у вас огромная коллекция компакт-дисков. Расскажите об этом вашем увлечении.
- В основном собираю джазовые записи. Но меня также интересует и электронная музыка, и поп-музыка. Я стараюсь отслеживать все новинки, чтобы быть в курсе того, что происходит во всех стилях мировой музыки. Количество моих компакт-дисков скоро превысит шесть тысяч. Эта моя коллекция вместе с музыкальными инструментами занимает уже целую комнату, и я в ней в последнее время хожу все больше бочком. Груды пластинок лежат просто под столом. На виду лишь те диски, которые я знаю, что они вскоре мне понадобятся. А те записи, которые я точно знаю, что в ближайшее время слушать не буду, лежат подальше.
- Наверное, у вас много и редких записей.
- Очень много! Таких, каких точно больше нет ни у кого. Раньше я из каждой загранпоездки привозил дисков по пятьдесят. Порой, все деньги на это тратил. С одной стороны я фанат Майлза Дэвиса, с другой стороны просто обожаю Фрэнка Заппу. Несмотря на то, что их музыка очень сильно отличается, у меня их, что называется, полное собрание сочинений. Я слушаю и «Prodigy» и «Chemical Brothers», и сложную электронную музыку. Потому что мне это очень интересно и не дает в музыкальном смысле закиснуть. Считаю, что я просто обязан знать все, что происходит в западной музыке, и огорчает только то, что все меньше и меньше остается у меня на это времени.
- Ну а в вашем личном творчестве в ближайшее время что-нибудь новенькое предвидится?
- Совсем недавно у меня вышла авторская пластинка «Мужские песни», где все вещи написаны на стихи талантливого поэта Дмитрия Дарина и исполнены нашими звездами, причем исключительно мужчинами: Александром Маршалом, Николаем Трубачом и другими певцами. Что касается моих инструментальных альбомов, они выходят регулярно. Так что работы у меня очень много. И это радует.
(с) 2003, газета «Тверская, 13»
Николай ФАНДЕЕВ
ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА