ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

 

РАКИ ПО ТРИ, НО ВЧЕРА

ИНТЕРВЬЮ С РОМАНОМ КАРЦЕВЫМ

В нашей стране, наверное, нет такого человека, который бы не любил Романа Карцева. Не любил его одесский говорок, его миниатюры про Сидорова-кассира и про «Раки по три, но вчера». А также знаменитых героев Малого, Сухого и Писателя, созданных им вместе с Виктором Ильченко и Михаилом Жванецким.

В этом году Роману Андреевичу стукнуло шестьдесят пять. Но, несмотря на столь серьезную дату, артист в превосходной форме. Он полон сил, энергии, творческих задумок. Однако юбилей не стал бы по-настоящему значимым событием в жизни этого человека без бенефиса, который 26 сентября пройдет в ГЦКЗ «Россия».

Наш сегодняшний собеседник – народный артист России РОМАН КАРЦЕВ.

 

- Роман Андреевич, кое-кто, глядя на ваш одесский колорит, думает, что вы до сих пор живете в Одессе.

- Нет, в Москве я уже двадцать пять лет. А если точнее, то еще больше: с 1962 года. С того самого времени, как я пришел в театр к Аркадию Райкину. Ведь тогда мы четыре месяца в году были в Ленинграде, два месяца ездили на гастроли, а остальные полгода сидели в Москве. Так что с Москвой я знаком очень давно.

-Скажите, раз все люди дома отдыхают от работы, стало быть, вам приходится отдыхать от смеха и хорошего настроения?

- Боже упаси! Во-первых, я всю жизнь занимаюсь театром миниатюр, а не смехом. А это гораздо сложнее, чем просто работа в театре. Двадцать пять миниатюр одного автора, одной идеи, одной мысли – это же невероятно сложно! Видимо, поэтому сегодня я и остался в принципе один, хотя раньше театров миниатюр было много: и в Москве, и в Челябинске, и в Одессе. И вовсе не потому, что это было модно. Это самовыражение интеллигентных людей. Например, в одесском театре миниатюр, где я работал с 1961 года, играли врачи, инженеры, ученые и т. д. Потом я перешел в театр к Аркадию Райкину. Позже к нам подключились также одесситы Виктор Ильченко, Людмила Гвоздикова и Миша Жванецкий. В театре Райкина мы сформировали свой, как бы одесский театр. Постепенно сами начали создавать миниатюры. Затем ушли от Аркадия Исааковича и организовали уже свой театр миниатюр в Одессе. А потом переехали в Москву в театр «Эрмитаж», бывший театр Полякова. Мы с Витей здесь на протяжении девяти лет играли Хармса, Чехова, Зощенко, Жванецкого. Нам ставили спектакли Марк Розовский, Роман Виктюк, Михаил Левитин, Евгений Ланской. Все это театр, и мы не занимались эстрадой, то есть не делали просто номера к праздникам, например, к Дню Шахтера. Мы делали спектакли, а уже из спектаклей по телевидению показывали миниатюры.

- Когда вы впервые сами для себя поняли, что будете актером?

- В пять лет. Во время войны мой папа ушел на фронт, а мы с мамой эвакуировались в Омск. Я был маленького роста и очень худой. Во мне вообще до тридцати трех лет было 47 килограммов веса. Так вот, меня, по выражению Жванецкого, мелкого, как сифон, ставили на стул, и я читал стихи. Тогда я не понимал, что такое юмор, читал очень красиво, выразительно, а дети и воспитательница  мне аплодировали. А в школе я уже выступал и для взрослых. Сначала это были смотры художественной самодеятельности, которые я вел и на которых читал патриотические стихи, потом постепенно перешел в юмористический жанр. Все-таки Одесса, юмор, видимо, поэтому все к тому и шло. Да и какой из меня герой в 47 килограммов веса? Я же не смог бы задушить Дездемону, скорее она сама бы меня задушила. Итак, я начал заниматься юмором, при этом всегда отталкивался от публики. Видел, что ей нравится, и понимал: я на правильном пути. Но были в моей жизни и провалы. Например, провалы в театральные институты. Предпоследний провал был здесь в Москве в цирковое училище. Помню, вернулся в 1961 году в Одессу расстроенным, опять играл в студенческом театре миниатюр «Парнас». А потом к нам на гастроли приехал Райкин, посмотрел наш спектакль, и пригласил меня в свой театр. С этого и началось мое «путешествие», длящееся уже сорок два года.

- Помним, в начале семидесятых была невероятна популярной миниатюра про грузина «Аваса» с участием вас, Ильченко и Райкина.

- Миниатюру «Авас» мы сначала сделали с Витей Ильченко вдвоем. Причем текста там как такового не было, мы ее полностью наимпровизировали. Было лишь условие: есть грузин и тупой доцент. И заканчивалась она тем, что выходил второй человек и спрашивал: разве бывают тупые доценты? И все! Но из импровизаций она постепенно выросла в миниатюру. Мы ее в театре у Райкина играли на румынском, чешском, венгерском языках, и она неизменно имела успех.

- Интересно, как на другие языки можно перевести русскую игру слов «А вас?» - «Авас»?

- Все перевели, как надо. Помню, Венгрия просто на ушах ходила. До сих пор «Авас» пользуется успехом, потому что было очень удачное попадание в тему. Но вскоре в результате моего конфликта с Аркадием Исааковичем я ушел от него на полтора года. И Райкин стал играть «Аваса» с Витей Ильченко. А когда я вернулся, мы уже играли втроем. Затем Райкин отошел, вместо него играл Владимир Ляховицкий. Так миниатюра и погибла, потому что это было уже не то. А наш с Витей вариант люди до сих пор помнят, и этим можно гордиться.

- Жванецкий все свои миниатюры, в отличие от вас, читает по бумажке.

- Правильно, потому что мы театр, а он автор.  Вообще, у нас, как правило, с ним все было разделено. Ведь у Михал Михалыча миниатюр было столько! А те немногие общие вещи мы играли несколько иначе, чем он, ведь это было актерское исполнение. Но и Миша сам очень артистичен. Кстати, все свои вещи он знает наизусть, но если отложит бумажку, эффект будет совершенно другой. Это имидж, и не более.

- Лет десять-пятнадцать назад считалось, что юмористическая тематика покоится на трех китах - водке, сексе, политике. Сегодня все эти компоненты присутствуют?

- Значит так: исчез компонент «колбаса», а секс наоборот вырос до колоссальных размеров. А вообще, все это нас мало интересовало. В смысле на сцене.

- Разве? А как же миниатюра «Ставь птицу», когда двое смогли договориться о запчастях, лишь, когда выпили?

- Там не совсем водка, это отношения между людьми. Сначала деталей не было, но когда выпили, они нашлись. У нас еще было и «Погуляли», и «Нормально, Григорий! Отлично, Константин!», и про ликероводочный завод, и про склад. Но все равно везде превалировала не водка, а смысл. А вот сейчас жизнь стала другой, и теперь все решает не водка, а доллары… Кстати, я недавно по телевизору видел ту самую миниатюру Жванецкого «Погуляли» - где все с перепоя – в исполнении великих актеров. Они перевязали себя тельняшками, разрисовали на себе гримом синяки, кровоподтеки, Но миниатюра не получилась, потому что Жванецкого нельзя играть конкретно. Публике надо давать домысливать. А иногда и давать ставить себя на место героев. Так что у нас главное – человек, его характер, образ, а не шутки. У нас есть монологи, где вообще нет шуток, а люди смеются. И у Райкина такое было. Помните, «дифсит»? Там же вообще не было острот. Или у меня была миниатюра про дедушку, у которого спросили о здоровье, а тот начал приставать так, что невозможно отбиться. Там не было ни одной шутки, но жена рассказала, как Райкин, который вообще редко смеялся, увидев это по телевизору, свалился от смеха со стула. 26 сентября в зале «Россия» на своем бенефисе я обязательно исполню многое из всего этого. Будет как бы экскурс в 60-70-80-90-е и двухтысячные. Будут монологи не только Жванецкого, но и Семена Альтова. Причем и сами Альтов со Жванецким тоже примут в этом бенефисе участие. Обязательно исполню миниатюру «Подражание Жванецкому», которую написал специально к юбилею Михаила Михайловича.

- А будут звучать старые записи с голосом Виктора Ильченко?

- Обязательно будут миниатюры с Витей. А вообще, хотелось бы показать публике то, чего она мало знает. Но тут уже проблемы с качеством записи. Так что наверняка придется показывать и «Склад», а на экране будут «Раки», хотя исполнять их я не буду.

- Надоело?

- Нет, просто время уже другое. Хватит! Что было, то было. Вообще я всегда со страхом возвращаюсь к своим старым миниатюрам, ведь я их уже не исполню так, как исполнял тридцать пять лет назад. Да и вообще я не люблю все эти плачи по прошлому. Хотя недавно был в Одессе, проехал по местам, где я учился, побывал на фабрике, где когда-то работал. Но мало чего застал. В квартире, где я вырос, теперь японский ресторан. В общем, я так расстроился… Конечно, надо помнить прошлое, но не надо по нему страдать. Не надо страдать по коммунальным квартирам, по очередям, в которых мы выросли, по той «модельной» обуви, которую я когда-то делал на фабрике, а люди, нося ее, меня наверняка проклинали. Да и со старыми песнями, которые опять все запели, и со старыми фильмами, которые то и дело крутят по телевидению, переборщили. Да, надо за столами петь старые песни, но надо прислушиваться и к тому, что поет «Фабрика звезд». Все же лучше, нежели эти ребята будут шляться по улицам и колоться в подворотнях. Главное, чтобы появлялись личности, но вот их пока нема. Ни на эстраде…

…Ни в кино?

- Да, и в кино их практически нет. Вот блеснул Владимир Бортко с «Идиотом», в котором великолепно сыграл Евгений Миронов, и все. Я счастлив, что застал в Ленинграде в шестидесятых годах и Товстоногова, и Юрского, и Лебедева, и Копеляна, и Стржельчика, и Доронину… Я был на всех их спектаклях. Согласитесь, каждый из этих актеров сами по себе великие театры! А потом была Москва. Эфрос, Любимов – это же был расцвет театральной жизни! К сожалению, таких театров у нас не будет очень долго. Все эти новые студии на сто-двести человек – это же не театры, а так, семейные радости.

- Вы, кроме всего прочего, киноактер.

- Кино для меня даже не хобби, а еще одна грань. Считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Есть институт кинематографии, который специально обучает правильно стоять перед камерой. Мне же было просто интересно встретиться с Эльдаром Рязановым, который сам мне позвонил. Хотя другим, особенно сейчас, звонят помрежи и говорят: «Не хотите ли сняться у нашего режиссера?» Я снялся в эпизодах в трех рязановских фильмах. Где-то получилось удачно – например, в «Небесах обетованных». Или в «Предсказании», где я прихожу к писателю с канистрой бензина и предлагаю ему сжечь себя на Красной площади. Где-то не очень, например, в «Старых клячах». Еще вот снялся в «Собачьем сердце», опять довольно удачно. Хотя лучшей своей работой в кино считаю фильм «Биндюжник и король». Это мюзикл Александра Журбина, где я играю Боярского. Пою, танцую с Таней Васильевой, с Арменом Джигарханяном. Считаю, что сыграл просто блестяще! Хотя из-за критичного отношения к себе, редко радуюсь тому, что я делаю.

- Сейчас сниматься приглашают?

- Да, в том числе в сериалах. Но я отказываюсь. В основном, из-за того, что не нравятся сценарии. Хотя сейчас по-настоящему хорошие актеры за деньги снимаются во всем подряд.

- Согласитесь, что не от хорошей жизни.

- Жизни хорошей не было никогда! А у актеров особенно. Вот мы раньше с Витей получали по девятнадцать рублей за сольный спектакль. Играли по тридцать спектаклей в месяц. Это же проклятая жизнь! Но мы держались, потому что любили это дело. Да и публика нас хорошо принимала. Вот и сейчас держусь исключительно благодаря публике. Было бы наоборот, давно бы ушел.

- Не хотелось ли заняться бизнесом или уйти в политику?

- Даже и мыслей таких не было.

- Стал ли кто-либо из вашей семьи подобно вам актером?

- Нет. Дочка окончила медицинский институт. Сын, в принципе, мог бы стать хорошим артистом, но он тоже не пошел в эту профессию. Вот сейчас мы с ним репетируем, и он жутко мучается, потому что нет школы. Хотя и снимался в «Ералашах» и в каких-то жутких многосерийках.

- Его фамилия тоже Карцев?

- Косинский. Он взял мамину фамилию.

- Напоследок расскажите какой-нибудь одесский анекдот?

- Нет! Во-первых, на бумаге анекдот, даже самый смешной, никогда не будет звучать. Во-вторых, я люблю анекдоты слушать, а не рассказывать. Потом для этого нужна соответствующая обстановка, чуть-чуть выпить. Анекдоты же ведь как секс – требуют выпивки. Помню, когда мы в вагоне в одном купе ехали на «Юморину» с Гердтом, Ширвиндтом, Державиным, Мишей Жванецким, Никулиным, стоял такой хохот! Люблю анекдоты слушать в компаниях, но не люблю, когда они вылезают на сцену, где сегодня их тоже явный перебор. Представляете, во Дворце Съездов артист весь вечер читает монологи, составленные целиком из анекдотов! И не только из смешных, но и из пошлых. Да и хороших анекдотов сейчас мало. Из толстых книг пары-тройки нормальных выбрать невозможно. А ведь анекдот – это, как и любая миниатюра, тоже произведение искусства.

 

Николай Фандеев

(с) 2004, газета «Тверская, 13»

(с) 2004, Николай Фандеев

ВЫХОД НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА